Безобразие состояло в том, что на зов его собирались два-три товарища (он служил прежде в Финляндском полку); к ним присоединялось два-три литератора и вся компания отправлялась на дальний конец Васильевского острова, где специально для увеселений Дружинин одно время нанимал небольшое помещение в доме гаваньского чиновника Михайлова.
Лучшего места для увеселения действительно нельзя было придумать: из окон квартиры, наискось влево, виднелись ворота Смоленского кладбища. Единственным украшением комнат служила гипсовая Венера Медицейская, купленная Дружининым в Академии художеств и поставленная на середине главной комнаты; к увеселению приглашался всегда сам хозяин Михайлов, старец лет семидесяти, которому Дружинин дал название «сатира», вероятно с тем, чтобы придать празднествам античный вакхический оттенок.
Букет увеселения состоял, главным образом, в том, что присутствующие, держа друг друга за руки, водили хороводы вокруг Венеры и пели веселые песни. Дружинин старался всеми силами поднять тон, топал ногами, отпускал разные скромные шуточки, сердился, когда кто-нибудь умолкал, но во всем этом проглядывало что-то искусственное, гальваническое, вызванное не натуральным побуждением веселиться, а холодным побуждением человека, надумавшего, что долго засиживаться вредно для здоровья, что надо иногда во что бы ни стало принять порцию увеселений, тем действие их лучше будет.
Д.В. Григорович. Воспоминания.
